Text of Tarkovsky translation of "June 25, 1939" with Russian

June 25, 1939
Arseny Tarkovsky
Tr. L. Shmailo

It's frightening to die, and such a shame to leave
This captivating riffraff that enchants me,
The stuff so dear to poets, so very lovely,
I never celebrated; it somehow wasn't to be.
I loved to come back home at the break of dawn
And shift my things around in half an hour.
I loved the white windowsill, and also the flower,
The carved faceted glass, and also the water,
And the heavens, greenish-azure in their color—
And that I was a poet and a wicked man.
And when every June came with my birthday again
I'd idolize that holiday, bustling
With verses by friends and congratulations from women,
With crystal laughter, and gay glasses clinking
And the lock of that hair, unique, individual
And that kiss, so entirely inevitable.
But now at home it’s all set up differently;
It's June and I no longer have that homesickness.
In this way, life is teaching me patience,
And turbid, my blood now is stirring this birthday,
And a secret anxiety is tormenting me—
What have I done with my great destiny,
Oh my God, what have I done with me!

25 июня 1939 года
Арсений Тарковский
И страшно умереть, и жаль оставить
Всю шушеру пленительную эту,
Всю чепуху, столь милую поэту,
Которую не удалось прославить
Я так любил домой прийти к рассвету,
И в полчаса все вещи переставить,
Еще любил я белый подоконник,
Цветок и воду, и стакан граненый,
И небосвод голубизны зеленой,
И то, что я — поэт и беззаконник.
А если был июнь и день рожденья
Боготворил я праздник суетливый,
Стихи друзей и женщин поздравленья,
Хрустальный смех и звон стекла счастливый,
И завиток волос неповторимый,
И этот поцелуй неотвратимый
. Расставлено все в доме по-другому,
Июнь пришел, я не томлюсь по дому,
В котором жизнь меня терпенью учит
И кровь моя мутится в день рожденья,
И тайная меня тревога мучит,—
Что сделал я с высокою судьбою,
О боже мой, что сделал я с собою!